Вадим Климов
Дисциплина и ассоциативное мышление

Live Journal | Есть смысл отрицать нигилизм | Киногруппа music.Нигил | Журнал "Опустошитель"

[главная]

:прекрати

Как странно. Я всматриваюсь в ее лицо, и оно медленно рассыпается на прозрачные шарики. Они катаются по полу, задевая друг друга. И никак не могут остановиться.

Минуту назад я держал ее за руку, а второй рукой дверную ручку. Она и сейчас теплая и влажная.

Я открываю дверь и выхожу из комнаты. Попадая в длинный безлюдный коридор с дверями и окнами по разные стороны. Следовало бы поторопиться, чтобы успеть на занятия.

Быстрым шагом прохожу по коридору, спускаюсь на первый этаж. Стенд с расписанием. Группа 202, веду пальцем вниз. Кабинет 301.

Я разворачиваюсь спиной к стенду, и все как бы замедляется. Мое лицо как на дешевой видеотехнике при замедленном воспроизведении. Ползет размытой картинкой неестественных оттенков.

Я вязну в пространстве как во сне. Непреодолимое препятствие потери контроля. Все тот же безлюдный первый этаж. Неприятный свет галогенных ламп обволакивает помещение, которое мерцает вместе с ним. В такт моему пульсирующему продвижению.

И вдруг - все меняется, щелчком, свет тухнет, но через мгновение загорается, и я снова могу нормально двигаться. Я взбегаю по лестнице, а вниз по ступенькам катятся те самые прозрачные шарики. Я нагибаюсь, хватаю два шарика и сую в карман.

Я на третьем этаже у кабинета 301. Но он закрыт. Ничего не понимаю и несусь обратно к расписанию.

Снова провожу пальцем, но на полпути кто-то хватает меня за руку. Я вздрагиваю, поворачиваю голову. Передо мной незнакомый мужчина в спортивном костюме.

Я перебираю вопросы, не зная, какой лучше подойдет. Не удосуживаясь даже делать это не вслух. Мужчина насмешливо смотрит на меня и отпускает руку.

- Твоя группа - 212, - говорит он уверенно.

- Да нет же, - вскрикиваю я, теряясь от своего удивления.

Мужчина отрицательно качает головой и показывает, откуда теперь нужно вести пальцем, чтобы узнать номер кабинета. Я просматриваю всю колонку и не верю своим глазам: только одно занятие, расположенное точно в середине недели.

Мужчина расстегивает молнию на спортивной кофте и достает лист бумаги. Это таблица расписания группы 212. По горизонтали дни недели, по вертикали занятия. Ровно в центре листа единственная заполненная ячейка. Углы листа подрезаны, никаких занятий там все равно нет.

Мужчина говорит, чтобы я шел за ним.

- В спортзал, - говорит он.

Я молча соглашаюсь. Мы спускаемся в подвал, но не заходим в спортзал, а сворачиваем в узкий коридор. В конце которого оказывается ванная. Никогда бы не подумал, что здесь есть ванная.

Огромное зеркало поверх белоснежной плитки. Над раковиной длинная полка с предметами гигиены.

- Нужно почистить зубы, - говорит Физкультурник.

Он долго моет руки, потом распечатывает новую зубную щетку, чтобы вымыть и ее. Проводит по щетинке большим пальцем так, что остатки воды брызгают мне в лицо. А после Физкультурник показывает, что с другой стороны щетки есть приспособление для чистки языка.

- Зачем? - спрашиваю я.

Он смеется, пожимает плечами и выдавливает зубную пасту. Я наблюдаю в зеркало, как он чистит зубы, а сам перебираю шарики в кармане. Физкультурник заканчивает, полощет рот, вытирает руки и поворачивается ко мне.

- Зачем люди сначала заводят животных, а потом их убивают? - неожиданно спрашиваю я.

И Физкультурник некоторое время трясется в спазмах хохота. Он так ничего и не отвечает. Мы выходим из ванной: Он, потом я. Снова проходим по узкому коридору и попадаем в спортзал.

Останавливаемся под баскетбольным щитом и смотрим друг на друга. Как когда-то я и девушка из комнаты. Свет выключается. В следующее мгновение вспыхивает. Движения замедляются, но тут же становятся обычными. И мы взрываемся от смеха, смотря друг на друга. Он и я. Потому что мы только что разыграли отличную сцену с физкультурником и учеником, которыми не являемся. Мы просто, можно сказать, друзья. Или те два шарика в моем кармане.

Я все смеюсь, когда Физкультурник кладет руку мне на плечо и кричит на ухо, чтобы я прекратил. Я пытаюсь убрать его руку, но Физкультурник сильнее и только крепче сжимает мое плечо.

- Хватит, - грубо говорит он.

- Что хватит? - спрашиваю я.

И Физкультурник рассказывает, что я плелся за ним по первому этажу, наблюдал, как он чистил зубы в уборной, а после провожал спортзал.

- Зачем ты это делаешь? - шипит он сквозь зубы. - Нечем заняться?

Остатки смеха прорываются наружу, но Физкультурник пресекает их, встряхивая меня за плечо. Он ждет ответа. Но перед тем, как я успеваю что-то сказать, рука сама собой лезет в карман, достает прозрачный шарик и кладет в рот.

- Что ты там себе положил? - нервничает Физкультурник.

Прежде, чем он успевает раскрыть мне рот, я глотаю шарик. Такое продолжительное ощущение. Как бесконечно петляющая кривая с уплотнением в каком-то месте.

Я лежу на полу, надо мной красное лицо Физкультурника. С его лба на меня срываются капли пота.

- Открыл глаза, слава богу, - он рукой вытирает пот со лба и трясет меня.

Но я больше не боец. Хватит. И закатываю глаза. Так, что зрачки поднимаются и их больше не видно. Тело сотрясается судорогой. Физкультурник переворачивает меня на бок, и изо рта выплескивается мутная жидкость. А вместе с ней и прозрачный шарик, который тут же начинает прыгать по полу. В ушах неприятно звенит, вторя стуку шарика.

Кто-то хватает меня за воротник рубашки и приподнимает над полом. Я царапаю руку, которая меня тянет, но другая рука пытается мешать, я царапаю и ее.

Меня волокут по всему спортзалу к единственному открывающемуся окну. Потом забрасывают на подоконник так, чтобы я принял сидячее положение и мог дышать уличным воздухом, но меня снова тошнит.

Вязкая блевота ползет по рубашке и рукам, которые меня держали. Слышна ругань, руки перестают удерживать меня, и я валюсь на пол, заглатывая второй прозрачный шарик.

Щелчок галогенных ламп, они все разлетаются вдребезги, и свет теперь поступает только из окон. Движения снова замедляются. Я вижу, как мое тело, продолжая выхлестывать жидкость изо рта, медленно валится на пол. Любительское видео с недостатком освещения. Замедленное на домашнем видеомагнитофоне. Как шарик, трущийся о стенки пищевода.

Мы стоим с ней друг напротив друга. Ее рука и влажная теплая ручка двери. Мы втроем образовали хоровод в комнате. С душными улыбками, все осыпается, она осыпается шариками под ногами, я держусь за ручку, влажную, тающую в моей руке, стекающую, поливающую шарики, которые никогда больше не сложатся в девушку.

Физкультурник трясет меня, бьет по щекам, продолжая ругаться.

- Очнись, я тебе говорю, - кричит он, едва не плача.

Я открываю глаза, только чтобы взглянуть на его лицо. Физкультурник крестится. Выходит плохо, потому что одной рукой ему сложно удерживать меня.

В руке, которой он пытается креститься, я замечаю свой шарик и начинаю орать. Гулкая акустика спортзала. Физкультурник встряхивает меня и просит, чтобы я прекратил. Он говорит, что выходит из игры.

Я замечаю в уголках его глаз маленькие слезинки. Физкультурник неправдоподобно смеется, пытаясь обратить все в шутку.

- Давай закончим, - он испуганно кивает. - Давай.

Я не. Могу. Вспомнить, где. Лежат. Мои шарики. В кармане. Брюк. Или где. То еще.

Физкультурник снова крестится, трясет меня, лупцуя по щекам. В панике выпучивает глаза. Мне смешно и страшно. Я надуваю пузырь из слизи, приставшей к губам.

- Умереть бы у него на руках, - солнечным зайчиком проносится в сознании.

Я достаю из кармана крестообразное расписание группы 212 и протягиваю Физкультурнику.

- Да все, все, - кричит он. - Мы закончили. Ну, прекрати.

Точно в центре листа единственная заполненная ячейка. Посмотреть бы, что хоть в ней написано.