Вадим Климов
Дисциплина и ассоциативное мышление

Live Journal | Есть смысл отрицать нигилизм | Киногруппа music.Нигил | Журнал "Опустошитель"

[главная]

:нежное отвращение близнецов

Я слишком сосредоточен на наших с ней отношениях, когда поднимаю глаза и вижу перед собой женщину, почти ничем от нее не отличающуюся, вокруг болтаются школьники, она стоит в одном пролете от меня, разговаривает с подругой, я смотрю на них и уже до конца поездки не отрываю взгляда.



Мы проезжаем несколько станций, она сходит с места и направляется в мою сторону, это приводит меня в смущение, я не знаю, как себя вести, когда эта женщина оказывается на таком расстоянии, чтобы спросить, почему я так долго смотрел на них.



Я машинально сую руки в карманы, она идет, неторопливо обходя людей, смотрит куда-то в окно, от смущения я вообще отворачиваюсь, точно не помню, может, только отвожу глаза, меньше чем через секунду, когда я снова смотрю на нее, мы встречаемся взглядами, и от этого мне становится еще хуже.



Они с подругой останавливаются в метре, спиной ко мне, подруга что-то говорит школьникам, они все вместе выходят из вагона, в дверях женщина оборачивается, мы снова встречаемся взглядами, не вынимая рук из карманов, я выхожу за ней.



Школьники быстро проходят по перрону и сворачивают за колонны, быстрым шагом я догоняю ее, она идет последней, когда я оказываюсь рядом, она делает вид, что не обращает внимания, или действительно не обращает, я не могу сказать.



Ее подруга совсем впереди перемещается между детьми, объясняет им как правильно себя вести, я спрашиваю, вы везете их обратно? та, рядом с которой я иду, быстро поднимает голову, этот ее жест совершенно неотличим от моих ожиданий, я думаю, может передо мной все-таки Вика, те же самые движения, черты лица и взгляд, она не успевает ничего ответить, я уже уверен, что меня разыгрывают, выпуская эту самую подругу как школьную учительницу, она вертится вокруг и ждет, когда я подойду и начну выяснять, кто она такая.



Движения как рефлективная судорога животного, она поднимает голову, смотрит на меня, нет, их везет подруга, мы просто встретились в вагоне, мы подходим к эскалатору, когда все школьники уже сходят с него наверху и скрываются на другой станции, я говорю, я провожу вас до дома, она кивает, я пропускаю ее вперед, она даже не оборачивается, и все время, несколько минут, едет ко мне спиной, с самого начала встав на две ступеньки выше.



Мы выходим на улицу, она покупает бутылку пива, я думаю, что нужно сделать тоже самое, чем вы занимаетесь в жизни? мы садимся на скамейку, она подпирает голову руками, точно также как моя подруга, когда мы сидим у нее дома, она смотрит на меня в первый раз после выхода из метро, делает глоток и отворачивается, мне знакомо.



- Вы хотите, чтоб я рассказала, о чем думала, когда вы пялились на нас в метро? она так и не поворачивается ко мне, смотрит перед собой, подпирая голову руками, сбоку все это, ее вид, движения, тоже напоминают мою подругу, она смотрит в другую сторону, я пытаюсь сделать вид, что мне тоже не особо интересно сидеть рядом с ней.



Я делаю несколько больших глотков и смотрю вдоль тротуара, на нем никого, ни одной мысли не приходит в голову, с этой ее вопящей отстраненностью я не знаю что делать дальше, давайте, расскажите, она наконец отрывается от каких-то птиц летающих перед скамейкой, как будто до этого они были ей интересны, тогда сходите, купите еще пива, у меня почти закончилось, и даже приподнимает бутылку, как бы в подтверждение, какая подвижность вдруг, я поднимаюсь со скамейки, не зная куда идти, и пока еще стою, она говорит, какое именно купить пиво.



Я прохожу несколько метров, удивительно, но я не помню, откуда мы пришли, и в какой стороне этот ларек, вдоль дороги так никого и не появляется, я решаю, раз она ничего не сказала, значит, я пошел в правильном направлении, минут через пятнадцать, когда она все-таки решает посмотреть, где это я застрял, то находит меня сидящим у ларька прямо на асфальте, с заплаканным лицом, она спрашивает, что случилось, я поднимаю голову, да, как и раньше слегка кривляясь, точно также как эта вторая, ее копия.



- Вас зовут Вика? спрашиваю я, да, тоже Вика, она протягивает мне руку, чтоб я поднялся, мне нечем взяться, руки заняты бутылками, идемте, я все-таки расскажу, о чем думала тогда, мы подходим к той же скамейке, без единого прохожего по всей длине дороги, она рассказывает, о чем хотела.



Два года назад мы стоим на остановке и ждем автобус, уже в тот момент я в таком же положении, просто ничего не приходит в голову, кроме как отправиться к приятелю, мы не занимаемся ничем интересным, просто сидим и разговариваем, я думаю, зачем я опять к нему еду, неужели из-за этих разговоров, которые даже вспомнить потом нельзя, и сколько раз я был у него за эту неделю, или за этот месяц, и почему так часто, она спрашивает, я не сразу отвечаю, глотаю пиво, что почему? вы хотите узнать, почему мы так часто встречаемся? она кивает, в какой-то момент я так увязаю в этих встречах, все остальное теряет смысл, я думаю, все остальное просто промежутки между встречами, как теперь, когда мы здороваемся с ней на станции метро или где-то еще, гуляем по городу, приходим к ней и сидим на двух креслах по разным сторонам от низкого столика.



- Вы очень похожи на мою подругу, она медленно кивает, как будто итак знает, и мои слова только подтверждают ее догадки, как вы говорите, смотрите, касаетесь лица, очень похоже, она долго смотрит на меня, я замечаю, что и прищуриваются они одинаково, ваша подруга, она достает из сумочки пачку сигарет, она, конечно, выглядит как я, затягивается, отвернувшись в сторону, но ведь должны быть и отличия, почему вы о них не говорите?



Я замечаю, что пива опять почти не осталось, и предлагаю сходить за новым, она мотает головой и говорит, что допьет оставшееся и пойдет домой, только докурит сигарету, вы живете где-то рядом? спрашиваю я, она кивает, поджав губы, моя знакомая, ваша копия, живет у соседней станции метро, мы можем зайти к ней.



Несколькими глотками она допивает пиво, можем зайти? прямо сейчас? я говорю, да, прямо сейчас, время от времени я захожу к ней, просто так, без повода, вообще все наши встречи совершенно бесцельны, поэтому я так и увяз в них, вы увязли в этих встречах? она улыбается, как похоже, из-за этого обратили на меня внимание? я тоже улыбаюсь, но не как она, а немного смущенно, да, наверно из-за этого, она тушит сигарету, вы идете, Вика? спрашиваю я, она замечает, что я произношу это имя, как и все женские имена, с застенчивостью, сохранившейся с самого детства, Вика, Вера, Вермахт.



Я зачитываю ей небольшое эссе, написанное, пока поднимаемся в лифте.

Родители умирают, когда мы перестаем в них нуждаться.

Она снимает куртку и вешает в шкаф. Я уже без куртки, расшнуровываю ботинки. Она старается опередить меня и быстро стягивает с себя сапоги, отшвыривает их к стене. Я захожу в комнату, так и не расшнуровав ботинки.

Нам действительно стоит уехать от них хотя бы на несколько дней, лучше всего, чтоб они даже не поняли, зачем мы это сделали, чтобы никаких причин не видели.

Я сажусь в кресло. Она сразу ложится на кровать, еще застеленную. Я прыгаю к ней, срываю накидку, мы залезаем под оделяло. Она спрашивает, снял ли я ботинки? Я говорю, что не снял.

Через неделю мы вернемся. Стоя в прихожей, скажем, просто поездка не могла длиться вечно. Родители спросят, если бы у нас была возможность не возвращаться, мы бы так и сделали? Мы ответим, да, конечно.

Она моментально снимает с себя нижнее белье. Сколько его: колготки, бюстгальтер, трусики, какие-то полупрозрачные ленты, соединяющие одно с другим. Меньше чем за секунду она стряхивает с себя все это кружевное барахло, я даже не успеваю расстегнуть ремень.

Можно считать наши отношения исчерпанными. Родители чернеют на глазах. Каждое утро мы встречаем их на кухне. Вы все чернее и чернее, говорим мы. Они только кивают головами, делают вид, что не понимают.

Она накидывается на меня, ложится сверху, вонзает руку в промежность и теребит член прямо через ткань джинсов. Я отвожу руки назад, она стаскивает с меня футболку. Ремень уже расстегнут, джинсы на уровне колен, я не могу развести ноги.

Однажды утром они вообще не выходят на кухню. Мы едим без них, чистим зубы, одеваемся, и когда уже собираемся выйти из дома, решаем заглянуть к ним в комнату. Что мы хотим увидеть? Лежащее на их двуспальной кровати. Как будто даже похожее на них. Огромные затвердевшие куски экскрементов, привезенные с какой-нибудь фермы. Все что от них осталось. Под тяжестью деревянные ножки ломаются, кровати оседают и уходят под пол.

Член выскакивает из трусов как гудок несущегося к платформе поезда. Не давая мне опомнится, она залезает на него и ритмично двигает бедрами. Она тяжело дышит. Я смотрю на ее скачущие груди. Раз. Два. Три. Мутная густая струя выплескивается наружу. Вика приподнимается, опершись на мои ноги. Капли пота стекают с ее лица. У нее скучающий вид.



Мы заходим в метро, и через десять минут уже стоим перед дверью моей подруги, Вика открывает, замечает мою спутницу, переводит взгляд на меня, я только ухмыляюсь, заходите, говорит она.



Мы проходим внутрь, пока разуваемся, Вика садится в кресло и теперь смотрит на нас из комнаты, она сидит с сосредоточенным лицом, их идентичность еще не бросается в глаза, хотя все уже ясно, мы проходим в комнату, я сажусь во второе кресло, а моя спутница на стул перед окном, кладет руку на стол, только когда они оказываются в одной комнате, я замечаю, что у нее светлые волосы.



Вика поджимает под себя ноги, все еще с сосредоточенным лицом она говорит, мы собираемся снимать фильм, смотрит на мою спутницу, о молодых людях, которые даже не знают, как друг с другом обращаться, они очень жестоки, даже удивительно, что так жестоки.



Я смотрю на свою спутницу, едва уловимыми движениями губ она пытается мне что-то сообщить, я не понимаю что именно, они приглашают в клуб своих знакомых и под видом альтернативного театра проводят психологические эксперименты, мы хотим сосредоточиться на эмоциях зрителей, у нас не будет профессиональных актеров, поэтому в качестве достоверности поведение зрителей.



Вика поднимается с кресла и выходит из комнаты, мы смотрим друг на друга, неожиданно моя спутница начинает смеяться, что все это значит? спрашивает она, ты считаешь, что мы с ней неотличимы? она смотрит на меня, улыбаясь, как Вика, или хотя бы похожи? я говорю, да, так я и считаю, и сейчас наверно все станет понятно.



Вика заходит в комнату с пакетом пивных банок в руках, она ставит их на стол и садится в кресло, мы уже договорились насчет помещения и теперь ищем актеров, открывает банку и делает несколько глотков, и больше уже не говорит, около минуты мы сидим в тишине.



Моя спутница все еще улыбается, Вика смотрит на нее, теребя ремень халата, потом открывает пакетик сухариков, другая Вика смотрит на меня, у нее закончилось пиво, она ставит бутылку на стол, я протягиваю ей полную банку.



- Я не знаю, зачем вас сюда привели, Вика прерывается, чтобы положить в рот несколько сухариков, я все равно предложу вам участвовать в нашем проекте, я встаю и прохожу в угол комнаты, чтобы видеть их обеих, моя спутница ставит открытую банку на стол и в первый раз смотрит на Вику, у вас прекрасный молодой человек, говорит она, вы лесбиянка? вы наверно просите его приводить сюда других женщина? я правильно все поняла?



Вика пристально смотрит на меня, ваш молодой человек сказал, что мы очень похожи, я и вы, почти неотличимы, это смешно, когда он подошел ко мне и решил узнать, чем я занимаюсь, вначале он показался мне интересным, она продолжает, мне кажется, у вас ничего не получится, все это какое-то фуфло, да? она бросает на меня взгляд, весь мокрый от неприязни, Вероника, Веена, Валентина, мне начинает казаться, что они поменялись местами, какая из них сидит в кресле, а какая на стуле, уже не ясно, Вермахт? или Вика?



Вначале кажется, что Вике это не нравится, но это не так, она оглядывается к моей спутнице, вы пришли сюда развлечься? да, да, когда я увидела вашего молодого человека… я в гостях у друга, его раздраженная мать готовит нам ужин, мы приходим ночью, едва держась на ногах, ее это задевает, я спрашиваю, будем это есть? нет, нет, прямо на кухне, когда мы уже лежим в кроватях, его мать быстро стелит постели, я думаю, эта женщина наверняка чего-то ждет от меня, у нее нет мужчины, я решаюсь пройти к ней в комнату и сделать что-нибудь, приподнимаюсь на кровати, опускаю ноги на пол, все пивные бутылки опрокидываются, друг вскакивает, его недотраханные мать и бабка, они тоже просыпаются утомленные своими влажными сновидениями, они стоят передо мной, я хочу спросить их, как такое случилось?



- Какое-то фуфло? Вика вопросительно смотрит на меня, да, я думаю именно так, этот ваш молодой человек, он тоже ненормальный, мне пришлось приводить его в чувства, когда он сидел на улице, на асфальте, кажется, даже плакал, она отпивает пиво, может, это ваш брат, но тогда зачем все это... например…



Когда его мать возвращается из-за границы, я моментально теряю интерес к нашим встречам, хотя некоторое время они еще продолжаются, мы сидим у него в комнате и слушаем, как она зовет нас на кухню, все готово, давайте быстрее, смешно, но именно из-за этих выкриков я больше не приезжаю к нему, они сидят в разных комнатах и перекрикиваются друг с другом, мой друг, и эта женщина, вернувшаяся из-за границы, когда мы разговариваем по телефону, она берет трубку и делает ему какие-то замечания, я не знаю, как на это реагировать.



Вика поднимается с кресла, к ее лицу прилипает какая-то гримаса, она недовольна, она подходит и становится ко мне вплотную, с одной стороны стена, с другой Вика, пока она идет, ее волосы отстают, движения слишком быстрые, я смотрю на свою спутницу, сидящую у окна, она нервничает и мнет полупустую банку, отставшие волосы остаются висеть в воздухе, что же тогда на голове у Вики?



Я смотрю на нее, стоящую в нескольких сантиметрах, чего она хочет? с таким видом, они кажутся не просто идентичными, а одним и тем же человеком, и все равно эта, у окна, я думаю, она чего-то ждет от меня, она встает со стула, медленно идет к нам, ее волосы соскакивают с головы, а она сама становится все прозрачнее, продолжает идти, улыбаясь, растворяется в воздухе комнаты.



Вика садится на кровать, вам пора, говорит она, нет, мы хотим немного развлечься, во что-нибудь сыграть? кто из них это говорит? передо мной остается одна из двух, где же другая? я слышу, кто-то спрашивает, или они уже во что-то играют?



На кровати лежит ее парик, на самом деле у Вики светлые волосы, она зачем-то одевала этот парик, я подхожу к кровати, Вика сидит в кресле и смотрит на меня, подносит банку пива ко рту, я беру парик в руки, вааа! он еще горячий, изнутри лезут остатки чьей-то головы, бараньи внутренности, куриные лапы с когтями, содранная с кроликов шкура, я поднимаю глаза, не выпуская парик из рук, Вика сидит на корточках перед дергающимся телом кролика без шкуры, она дотрагивается до него руками, ее кожа испачкана кровью и липкой прозрачной жидкостью, она прижимает едва подергивающегося кролика к полу, наваливается на него телом, я держу парик, из него сыплются бычьи пузыри, паленая кошачья шерсть, обрезанные морды собак, я держу парик за волосы, Вика вдавливает кролика и его тело уходит под пол, какая-то баба с нижнего этажа падает в обморок, ее маленькая дочь поднимает с пола тушку животного и куда-то уносит, Вика встает с пола и смотрит на меня школьной недотрогой, я кидаю ей парик, он весь в крови и липкой слизи, подавись им, говорю я, Вика хватается за горло и притворяется, что поперхнулась, я подхожу к ней и бью ногой по спине, Вика падает на пол, еще один парик слетает с ее головы, темный, она оказывается вообще безо всего, я пытаюсь разглядеть, что же у нее там, она поворачивается так, чтобы я ничего не видел, потом заползает под шкаф, я наклоняюсь, чтобы достать ее оттуда, на меня смотрит девочка с нижнего этажа, дай еще кролика, говорит она, Вика?



Моя спутница снова появляется в комнате, она поднимается со стула и занимает мое кресло, Вика лежит на кровати в одной футболке, едва достающей до пояса, она подбирается ближе и садится в свое кресло, другая Вика берет со стола пакетик сухариков.



Она говорит, что я слишком рефлексирую, именно сейчас, кто из них, Вика? никак не удается разглядеть, комната видна как через поток нагретого воздуха, ходит волнами, женские лица колышутся, утыкаясь друг в друга, ваша жизнь меняется, когда в соседней комнате танцуют незнакомые люди.



- С ним все в порядке? спрашивает кто-то из них, обе смеются, я пытаюсь как можно шире открыть глаза, я вижу все через узенькую щель, от усилий сосуды на веках лопаются и комната окрашивается в красный цвет, красные женщины, неотличимые друг от друга, подходят ко мне, держась за руки, у него кровь из глаз течет, кто-то вдавливает мое веко в глазницу, шарик глаза деформируется, я пытаюсь отвести от лица чужую руку, но мою руку отталкивают в сторону и прижимают ногой к полу, по лицу проводят куском наждачной бумаги, я хочу перевернуться на живот и замечаю еще одного человека, в нескольких метрах от нас, он стоит, держа в руке мешочек, опутанный волосами, из мешочка вываливаются внутренности животных, он внимательно наблюдает за мной, они переворачивают меня на бок и начинают душить, несколько раскаленных ладоней обхватывают мою шею, сразу же ломая ее, я остаюсь в сознании, они наваливаются сверху, уже не понятно, что они пытаются сделать, темный бетонный пласт медленно проходит мимо лица, и я оказываюсь совершенно в другом месте.



- Мы все еще у того ларька, Вика? она стелит кровать в соседней комнате, кто там будет спать, когда наши отношения гораздо дальше нас самих, может быть другая Вика? она смотрит на меня, продолжая кривляться, они обе кривляются, я все еще и не могу определить, почему они так похожи, у этой… волосы… цвета бетонной крошки… мы ошиблись дверью, Вика?